Георгий Ильич, в каких странах Арабского мира ждать потрясений в этом году?
Там, где должны быть потрясения, они уже
произошли. Я не думаю, чтобы было что-то серьезное, скажем, в Марокко –
там король сумел достаточно ловко привлечь на свою сторону исламистскую
оппозицию. Были выборы, и исламисты вышли на первое место, естественно.
И, по-моему, там ничего такого не будет. К тому же Марокко и Иордания -
это монархии. Там есть факторы, которых нет ни у каких президентов: это
уважение, это традиция, это респектабельность, это сакральность
какая-то. Поэтому в этих странах я ничего не жду.
В Йемене будет продолжаться заваруха, потому что вопрос так и не решен.
Президент Салех уехал в США, но сказал, что в любой момент вернется. Это
как в сказке про белого бычка. Я думаю, что пока они не добьются того,
чтобы он уехал и вообще никогда не возвращался, до тех пор там
спокойствия не будет. Хотя, и в этом случае не обязательно, потому что
там 3 конфликта: во-первых, сепаратисты юга, которые борются с властью,
во-вторых, племена хуситов, в-третьих, там сейчас Аль-Каида. И, наконец,
различные кланы, включая клан Ахмар, который, кажется, сыграл решающую
роль в падении Салеха. Так что там еще ничего не закончено.
Но из новых каких-то стран, я думаю, что в Ливии уже то, что, в
основном, произошло, было. А, вот, в Алжире – там есть все предпосылки
для того, чтобы повторилось то, что было в Тунисе, кроме одной. Дело в
том, что только 10 лет тому назад там закончилась гражданская война
жуткая, если ее можно так назвать. Это война исламистов, которые
победили на выборах, после чего военные, в одностороннем порядке,
отменили победу. И они начали войну, в которой погибло по некоторым
данным до 200 тысяч человек. Это настолько свежо в памяти, и люди
понимают, что если сейчас начать какие-то выступления серьезные, то
кончится дело настоящей войной между военными и исламистами. Это вот,
как ни странно, гарантия того, что там, я думаю, ничего серьезного не
будет.
Ну, в Ливане там особая ситуация, во многом зависит от того, чем
кончатся дела в Сирии. Но где я не предвижу в ближайшее время никаких
потрясений, это в Саудовской Аравии и в других странах Персидского
залива. В одной из них было, действительно, в Бахрейне, но саудовцы
быстро вмешались, на чем все и кончилось.
Уважаемый Георгий Ильич!
Как Вам видится дальнейшее развитие ситуации вокруг Ирана?
Спасибо.
Гипотетический сценарий: у Израиля нервы не
выдержат, и он нанесет удар, и тогда для всех плохо и для нас в том
числе, потому что это будет нечто похожее на войну цивилизаций, которую
предсказывал Сэмюель Хантингтон.
Другой вариант: иранцы в этой войне нервов дойдут до какого-то предела, а
в последний момент согласятся на такие условия, которые всему миру
покажут, что они бомбу не собираются производить. И тогда они смогут
сказать, что «это наша победа, и думаю, что сейчас все видят, что мы
могли бы сделать бомбу, у нас для этого сил хватает. Мы не поддались ни
на какие угрозы, мы ни на какой шантаж не пошли, мы твердо вели дело к
тому, чтобы создать все необходимые материальные, технологические
условия для производства бомбы. Но мы всегда говорили, что мы этого не
хотим, и мы этого делать не будем – пусть все видят, какие мы сильные и в
то же время великодушные».
Вот, если я правильно понимаю настроения. Но я могу ошибаться. Вот это
один из сценариев, самый лучший, который мог бы быть. Самый лучший. И
все были бы довольны. Иранские правители могли бы сказать своему народу
«Видите, мы – де-факто ядерная держава, а бомба нам для этого не нужна»,
а Запад мог бы сказать, что своим давлением он заставил иранцев
отказаться от идеи производства бомбы как таковой. И Израиль вздохнул бы
с облегчением, зная, что уже исчез этот кошмарный призрак иранской
бомбы. Вот.
И в России могли бы сказать, что вот эта перемена позиции иранская – это
результат того, что мы проявили терпение, не дали возможности
осуществиться каким-то авантюрам и так далее. То есть вот при этом
варианте, понимаете, все были бы довольны.
Георгий Ильич, чем все закончится в Сирии и закончится ли?
Это господь бог знает. Мне всегда смешно слушать
такие вопросы «Чем закончится?» Кто у нас мог знать, чем что когда
закончится. Могут быть разные сценарии – это другое дело. Может быть,
один сценарий наиболее вероятный, мне кажется – это то, что, в конце
концов, Башар Асад не удержится... То есть он может еще много месяцев
воевать, но рано или поздно он не удержится. Хотя, у него есть ряд
плюсов на его стороне.
Так, за ним стоят армия и госбезопасность, а ими командуют алавиты – их
всего 10% или 12% населения, но командные высоты у них. И они твердо за
него. Вот почему Сирия отклонила план Арабской Лиги. Потому что
пожертвовав главной фигурой - президентом Башаром Асадом, алавитская
верхушка, тем самым, обрекла бы себя на постепенное, но неизбежное
разрушение. Это, ведь, не то, что в Египте – там люди могли, генералы
прийти к Мубараку (так же и в Тунисе) и сказать: «Страна погибает, надо
уходить». То есть пожертвовать центральной фигурой с тем, чтобы
сохранить систему как таковую.
А тут другое дело. Если алавиты приносят в жертву Асада, то это
моментально рассматривается оппозицией как катастрофическое ослабление
режима: раз на такую уступку идут, раз уходит президент, значит враг
слаб настолько, что можно бить дальше. То есть это означает протягивают
палец, а тут нужно уже оттяпать всю руку.. И Башар Асад это понимает.
Плюс в Сирии нет какой-то компактной территории, какого-то куска земли, о
котором можно было бы сказать «Вот, это плацдарм, с которого мы
двинемся на Дамаск». В 2-х главных городах, в Дамаске и в Халибе пока
что все тихо и оппозиция не имеет какого-то единого центра, и, тем
более, какого-то харизматического лидера.
Ну и кроме того в отличие от Ливии здесь Башар Асад понимает, что Запад с
величайшим трудом мог бы пойти на какое-то непосредственное
вмешательство – тут нельзя установить бесполетную зону по той простой
причине, что никакая авиация сирийская там не действует. Я не слышал,
чтобы сирийские самолеты кого-то бомбили. Значит и бесполетная зона тут
ничего не даст. Тут действуют танки и пехота. А для того, чтобы с ней
бороться (имеется в виду внешнее вмешательство), нужно высаживать
войска. НАТО даже в Ливии на это не пошло, а уж в Сирии тем более.
Добрый день Георгий Ильич, станет ли Турция основным лидером исламского мира? и что может ей помешать?
Нет, основного лидера исламского мира вообще быть
не может, в принципе. Нет такой страны, которая могла бы быть лидером
исламского мира, потому что у каждой чего-то не хватает. Иран, например,
по ряду показателей мог бы быть, но он – шиитская страна, а 9/10
мусульман на земном шаре – это сунниты, значит, уже это отпадает.
Саудовская Аравия – самая богатая из мусульманских стран, но уровень ее
политического развития и удельный вес ее в политике, в культуре
исламской не настолько велик, чтобы саудовцы могли на это претендовать.
Тем более, что у них весьма архаичная политическая система,
самодержавная. Египет по многим показателям, казалось лет 50 тому назад,
при Насере мог бы быть, но не дотянул.
Турция – она имеет большой вес, конечно, тем более, сейчас. Во-первых,
эта страна – одна из наиболее развитых, страна достаточно
демократическая. Это экономически успешно продвигающаяся страна. Это
страна, которая имеет прямой выход на Европу и, возможно, будущий член
Европейского Союза и так далее. Более того, это страна, к которой,
все-таки, мусульмане испытывают уважение, потому что в течение многих
сотен лет халифом, то есть духовным главой всех мусульман был именно
турецкий султан. Это все верно. Но этнически турки и родственные им
тюркские народы, все-таки, составляют меньшинство. Больше всего
мусульман живет в Индонезии, потом в Индии, потом в арабских странах и
так далее. Так что в этом смысле турки, все-таки, как-то на обочине
находятся.
А потом, видите ли, что значит быть главой мусульманского мира? Даже
арабский мир турки не могут возглавить именно потому, что они турки. И
хотя отношения между турками и арабами как между народами гораздо лучше,
чем, скажем, отношения между арабами и персами, но, тем не менее, никто
в арабском мире не может забыть начало XX века, период борьбы именно за
освобождение от турецкого господства. И всегда могут сохраниться
какие-то подозрения относительно того, что слишком много Турции
позволять нельзя. Можно ее благодарить, можно пользоваться ее помощью,
можно считать ее одним из лидеров. Но не более того. Полным лидером,
гегемоном или первой страной в мусульманском мире быть не может никто.
Как Вы думаете:
введут ли войска в Сирию
другие мусульманские страны?
Ну, этот вариант более вероятен, чем, скажем,
ввод западных войск, натовских войск. В натовские операции я не верю
сейчас вообще. Что касается арабских стран, то это, видите, палка о двух
концах. Потому что практически я как-то с трудом представляю себе. Ну,
допустим, прибудет туда контингент какой-то катарских войск или
кувейтских войск. Потому что из больших стран... Обычно, вы знаете,
всегда эти контингенты из более мелких стран, поэтому я не предвижу,
чтобы саудовские или египетские войска туда были направлены. А, вот, из
этих стран, из этих эмиратов Персидского залива...
Но что, собственно, они там могут сделать? Ведь, опыт действий
миротворческих сил в Африке, например, показывает, что им очень трудно,
например, находить общий язык с местным населением. И вот представим
себе, что в каком-то сирийском городе происходят сейчас вооруженные
действия между сирийскими войсками и повстанцами, все больше
напоминающие гражданскую войну. Ну что, прибудет туда какой-то
контингент арабских войск – что они, собственно, тут смогут сделать?
Становиться на ту или другую сторону им запрещено. Разнимать воюющих? Но
для этого нужны очень крупные силы, ведь вспыхивает, то в одном
городе, то в другом. В Сирии очень трудно представить себе, чтобы
миротворческие силы арабские смогли расположиться во всех ключевых
пунктах. На территории Сирии, если появляются, скажем, правительственные
танки, они не дают им там двигаться. Если появляются повстанцы, то они
их куда-то там загоняют.
Это может, конечно, быть, потому что ситуация сейчас в Сирии тупиковая, и
появляется соблазн у разных организаций, в том числе и у Арабской лиги
использовать все средства. Вот, миссия сейчас была – явно она оказалась
неэффективной и ничего это не дало. Возникает, естественно, соблазн: а,
может быть, чтобы, по крайней мере, прекратить кровопролитие и дать
время начаться какому-то политическому процессу, может быть и войска
туда направить. Исключать это я не могу, хотя я уверен, что Сирия будет
против, потому что они же видят сейчас, как настроена Лига арабская
против Башара Асада. Только что опубликован план – ему вообще предлагают
уйти в отставку. Так что всякое такое вмешательство, в том числе и
присылку арабских войск они отвергнут.
На сколько реален арабско-иранский конфликт? Как сильны там противоречия?
Ну, под арабско-иранским конфликтом имеется в
виду конфронтация между Ираном и Саудовской Аравией в первую очередь.
Потому что другие арабские страны как-то не обнаруживают никаких
опасений по поводу Ирана. Тем более, мы не знаем, какой будет режим в
Египте, в Сирии. Поэтому практически речь идет именно о Саудовской
Аравии, ну и еще, пожалуй, об Иордании. Они всерьез обеспокоены тем,
что Иран, не будучи ни арабской страной, ни суннитской страной, сумел
стать региональным тяжеловесом и фактически лидером. Вот, Иран сумел
встать во главе того, что в арабских странах называется «сопротивлением
сионизму и империализму».
Поскольку в арабском мире не нашлось ни таких сил, ни таких лидеров,
значит, вот на первое место выдвинулся Иран. И это именно то, что
иорданский король Абдалла называл «шиитским полумесяцем», -
проникновением шиитской исламской революции в суннитский арабский мир.
Это вызывает, конечно, колоссальную тревогу даже не с точки зрения
только противостояния между двумя толками ислама, но и с точки зрения
чисто геополитической и военно-политической. Такая организация как
Хезболла находится под полным контролем Ирана, а теперь уже и Хамас,
суннитская группировка, подпадает под влияние Ирана. Это не может не
волновать и саудовцев, и иорданцев.
Но это все зависит от развития других событий. Сама по себе какая-то
конфронтация между Ираном и арабскими странами в чистом виде невозможна.
Тут надо и учитывать и, возможно, войну Израиля против Ирана, что
поставит в очень тяжелое положение правителей и Саудовской Аравии, и
Иордании, и всех вообще арабских стран. Потому что тут 2 врага друг с
другом столкнутся.
На самом деле, конечно, для саудовских руководителей сейчас реальный
враг – это не Израиль, а Иран. Чего они могут ожидать от Израиля
плохого? Израилю не до них – он занят тем, чтобы как-то решить свои
внутренние проблемы с палестинцами. Никакой угрозы со стороны Израиля
саудовцам не может быть. А Иран – это другое дело. Однако, по
соображениям политкорректности и арабской солидарности саудовские
правители всегда должны идти навстречу настроениям арабской улицы и,
естественно, с этой точки зрения главный враг – это сионизм, который
захватил Палестину и так далее.
Так что у них положение такое, двойственное, весьма сложное. Но если
будет какая-то серьезная конфронтация, тогда им придется определяться,
что очень нелегко. А, вот, если Иран создаст бомбу, тогда уже, конечно,
начнется не то, что война, но тогда уже полным ходом пойдет гонка
ядерных вооружений, и тогда уже Саудовская Аравия и Египет, ну, равно
как, возможно, Турция и Алжир начнут тоже думать о своем атомном оружии.
Это не значит, что будет война, потому что, Индия и Пакистан, каждые
обзавелись своими атомными бомбами, но никакой войны нет. Многие даже
полагают, что именно поэтому нет войны, потому что тут мы возвращаемся к
угрозе взаимного уничтожение. Так и здесь может быть. То есть даже
ядерная гонка на Ближнем Востоке не обязательно означает, что они начнут
друг на друга кидать атомные бомбы.
Что стало главной причиной "арабской весны"? Интернет вы ставите на какое место?
Каддафи давно известен как пособник террористов и диктатор. Почему же Обама в 2009 при встрече пожал ему руку?
Созрело недовольство, а дух времени изменился.
Зачинщиками, застрельщиками были молодые образованные люди, люди
интернета. Конечно, интернет сыграл колоссальную роль. Не только
интернет – все, что за последние несколько десятилетий. Тут и кабельное
телевидение, и интернет, и мобильные телефоны. То есть если раньше
коммуникация шла только от одного ко многим, сверху ко всем, то сейчас
от многих к многим. И, конечно, интернет – это великая вещь.
Но, конечно, сыграло огромную роль то, что большинство населения –
молодые. Многие из них образованные, и многие из этих образованных –
безработные. И сыграло роль то, что вот таким людям надоело десятки лет
подряд видеть на экранах телевидения одни и те же физиономии, и то, что
коррупция, и то, что произвол, то, что их не считают за людей.
Я всегда это суммирую в трех словах: надоело, не верим, не боимся. Вот
так они и начинали революции. А, как известно, революции, по дороге,
перехватывают совершенно другие люди – вот они и перехватили. Поэтому
те, кто начали, сейчас они оттеснены на обочину политической жизни, а
наверх выходят исламисты, которые тоже были недовольны режимом. За ними
идут массы, массы в значительной мере политически малоразвитые, которые
не видят перед собой ни каких-то серьезных демократических партий, ни
левых партий. Их там, по большому счету, просто нет.
Ну и вакуум, который возник, потому что авторитарная власть все поле
вытоптала. Естественно, в этот вакуум вошли те, у кого есть какая-то
организация (я имею в виду Братьев-мусульман) и которые реально помогали
людям, строили для них школы, больницы, создавали кассы взаимопомощи и
так далее. И ничего удивительного нет в том, что население, которое жило
больше тысячи лет в атмосфере, созданной исламом, в условиях
цивилизации, базой которой является ислам, в конечном счете верит больше
всего тем, кто говорит, что ислам – вот решение, вот ответ. Все вполне
закономерно. Можно высказывать сожаление по поводу того, что так вышло,
можно говорить, что лучше было при Мубараке и так далее, но уже этими
разговорами ничему не поможешь.
Что касается Каддафи. Не только Обама, а если вспомните, Тони Блэр или
Саркози, и Берлускони – так они все чуть ли не обнимались, целовались с
ним. Дело в том, что когда Каддафи решил признать хотя бы частично свои
грехи и выплатил огромную компенсацию жертвам теракта над Локерби, плюс
отказался от атомной программы, тогда было решено, что, все-таки, в
отличие, скажем, от Саддама Хусейна и от иранских правителей он встал на
путь исправления.
А поскольку экономически в Ливии все были заинтересованы – и в ливийской
нефти, и в инвестициях в Ливию, и так далее, и так далее, то все
деловые круги решили, что теперь с этим человеком можно иметь дело – тем
более, что он хозяин и никто его не свергнет. Тогда никто ж не думал,
что будет революция. Словом, и не таким людям пожимали руки. В свое
время немало европейских политиков Гитлеру, например, пожимало руки.
Вы сверяли статистику протестов с распространённостью интернета в странах? Там есть корреляция?
Не знаю, я специально этим не занимался, мне не
до этого, есть ли какая-то точно корреляция. Я знаю только, что и в
Тунисе, и в Египте начали это дело, позвали людей выйти на площадь,
объединили их, дали им лозунги, дали им какое-то руководство люди,
которые общались друг с другом по интернету. А какая там статистика, и
какая корреляция, это надо специально следить за этим – не знаю.
Как Вы думаете возможен ли израильско-иранский
конфликт , какая страна Египет, Турция может выступить против Израиля?
Вмешается ли США? Выгодно ли это России? (повышение цен на нефть,продажа
оружия и т,д,)
В конечном счете, это не выгодно никому. Все эти
рассуждения такие о том, что, вот, в случае конфликта вооруженного
поднимется цена на нефть, а нам только этого и нужно, какие невероятные
фантастические сотни миллиардов долларов к нам приплывут, это все
близорукие рассуждения, потому что за подъемом потом последует и обвал.
И, кроме того, дело не только в ценах на нефть.
Воевать с Израилем никто не будет. Ни Египет, ни какая-либо другая
страна. Ну, естественно, если представить себе, что начинается война,
конечно, Египет рвет отношения и отказывается от мирного договора. Но
для Израиля это не так уж важно. Таким образом, не приходится думать о
том, что весь мусульманский мир навалится на Израиль, и все арабы пойдут
войной. Самим арабским странам это не нужно. Они воевали с Израилем
несколько раз, они не выиграли ни одной войны. Еще раз подвергать себя
унижению? Еще раз если бы они начали войну, видеть, как израильская
авиация в пух и прах колотит их танковые колонны? Кому это нужно? Это
никому не нужно. Поэтому я думаю, что и арабские страны отнюдь не
заинтересованы в этой войне.
Саудовская Аравия – тут другое дело. Я думаю, что саудовцы не имели бы
ничего против того, чтобы Ирану как следует дали по зубам. С этой точки
зрения, я думаю, что Саудовская Аравия даже могла бы быть заинтересована
в том, чтобы иранским амбициям был положен предел какими-нибудь ударами
либо со стороны Америки и Израиля вместе, либо со стороны Израиля.
Но и это тоже имеет свою цену, потому что, ведь, арабская улица
настроена категорически была бы в таком случае против Израиля и за Иран.
Значит, пришлось бы вести двойную игру: в глубине души поддерживая тех,
кто на Иран нападает, формально, по крайней мере, как-то ему помогать и
выражать поддержку – все-таки, мусульмане, братья. Так что это тоже не
самый выгодный вариант был бы даже для Саудовской Аравии. Самое лучшее
даже для нее было бы, чтобы мирным дипломатическим и экономическим
давлением иранцев заставили бы отказаться от идеи создания бомбы. Тогда
бы и саудовцы вздохнули спокойно. А для этого нужно, конечно, чтобы они
поддерживали Запад. И они это и делают.
Геогий Ильич, как Вы думаете, России выгоднее поддерживать Иран или Запад?
Тут нет такой дилеммы «Либо Иран, либо Запад». Мы
же не находимся в состоянии войны или даже холодной войны. России ни в
коем случае не нужно портить отношения с Западом из-за Ирана – мы
слишком многим повязаны и с Европой, и с США. И как бы ни был важен Иран
с точки зрения политики, но из-за него рвать и портить отношения с
Западом – конечно, нет.
Но с другой стороны, тут, ведь, надо всегда учитывать внутреннюю
аудиторию. Американцы говорят «All politics is local» - «Любая политика –
это, прежде всего, внутренняя, локальная политика». Значит, с точки
зрения нашего руководства, Кремля, скажем, необходимо все время
показывать, что мы не пойдем на поводу у США, что Россия встала с колен,
что уже никто не может нам ничего диктовать. И с этой точки зрения
полезно поддерживать Иран, потому что тогда будет ясно, и все могут
сказать: «Вот, молодец Путин». Вы видите, в отличие от Медведева,
который тогда запретил накладывать вето на резолюцию Совета безопасности
по Ливии, в результате чего была интервенция, гибель Каддафи Путин с
самого начала давал понять, что он иначе на это смотрит. И в отношении
Ирана, и в отношении Сирии также мы уже не пойдем на такие вещи.
С этой точки зрения выгодно, конечно, поддерживать Иран, но до
определенного уровня. Заметьте, что ракеты вот эти мы же, все-таки, не
поставили, мы дали задний ход, Россия отказалась от этого, потому что
это выглядело бы слишком провокационным жестом. Как раз это могло бы,
между прочим, спровоцировать Израиль на удар, потому что в Израиле могли
бы начать рассуждать так: «Пока еще советские ракеты прибудут, да пока
их установят, да проверят и так далее, потом будет уже плохо. А пока их
еще нет, вот тут и нужно бить». Так что я считаю, что это очень разумное
было решение нашего правительства отказаться от поставок ракет.
Опять же, в Бушере построили реакторы, то есть имели место всякого рода
шаги, которые направлены на то, чтобы действовать не кнутом, а пряником
по отношению к Ирану. Весь вопрос в том, может ли этот пряник оказаться
достаточно сладким, чтобы иранцы изменили свою линию поведения и,
действительно, доказали, что они собираются только атомную программу
осуществлять и ни о какой бомбе не думают. Если бы они могли дать
убедительные доказательства этого, вот тогда все сказали бы: «Вот
смотрите, какие умные люди в Москве-то сидят. Они оказались прозорливей
всех, они понимали, что терпеливым таким путем, без каких-то угроз,
дистанций, без попытки загнать Иран в угол, можно, все-таки, добиться
того, что иранцы смягчат свою позицию». Вот тогда все бы во всем мире
хвалили Москву как самую умную, умных политиков московских.
Но если это все произойдет. А если нет, то покажется, что вся наша
политика провальная. Если, допустим, иранцы будут идти сегодняшним путем
и через 2 года у них будет бомба, то тогда все скажут, что в этом
виновата в первую очередь Москва, которая не допускала никаких санкций
реальных в отношении Ирана, считала, что можно его задобрить как-то там
всякими разговорами и так далее. А Васька слушает да ест, и вот Москва и
досиделась, договорилась до того, что у Ирана есть бомба. Тогда мы
поговорим на этом, конечно. Но поскольку заглянуть в будущее, никому не
дано, то, вот, можно сравнивать одну логику, другую логику и пытаться
найти более-менее разумное и в том, и в другом. Вот и все.
Возможно ли в ближайшее время на Ближнем Востоке
развитие демократических институтов? Или после прошедших революций
произошла очередная смена местной элиты с еще большим уклоном на
исламизацию данных стран?
Скорее всего, второе, да. Скорее всего. Потому
что развитие демократических институтов... Ну, вы видите,
демократические институты – ведь, их тоже можно по-разному понимать.
Допустим, сейчас выборы свободные были в Тунисе, но они привели к власти
не демократов, а исламистов. В Палестине 6 лет тому назад были выборы,
абсолютно свободные – никто не может упрекнуть их. Но в результате на
первое место вышла исламистская партия Хамас. Вот тут мы видим такой
случай, когда сама процедура - демократическая, механизмы –
демократические, люди могут свободно высказать свое мнение, но кто ж
виноват, что люди предпочитают вот тех, а не других? Гитлер, в конце
концов, пришел к власти не в результате военного переворота тоже ведь.
Так что, что говорить о демократических процедурах?
Если иметь в виду, что в ближайшее время там могут возникнуть
политические системы, близкие или родственные тем, которые существуют на
Западе, которые считаются, как бы, эталоном демократии, то, боюсь,
этого не получится – цивилизация другая. Коренные, основные установки,
которые диктует шариат, не совпадают и не соответствуют тому, что
принято на Западе. В первую очередь, это светское государство. Ведь
именно против него и выступают исламисты главное. Особенно, если речь
заходит о правах женщин.
И возникает дьявольский вопрос: что делать, если население в совершенно
свободных условиях демократическим путем голосует за людей, которые по
своей природе, по своим взглядам совершенно не соответствуют тому, что
принято считать демократией в западном понимании? Это вопрос, на который
нет ответа.
Георгий Ильич, насколько увеличивается вероятность создания государства Курдистан в связи с кризисом в Сирии.
К сожалению, я не верю, потому что я бывал в
иракском Курдистане, и у меня много друзей было курдов. Я считаю, что
это величайшая историческая несправедливость, что такой народ
многочисленный и достаточно развитый, свободолюбивый, честный, храбрый,
не имеет своего государства. Но, к сожалению, исходя из геополитических
реалий, надо сказать, что именно те страны, в которых живут курды
(большинство их), а в первую очередь это Иран и Турция – вот главные 2
страны.
Потому что иракский Курдистан добился де-факто самостоятельности:
номинально он остается частью, естественно, иракского государства. И я
помню, как в разговорах с обоими главными курдскими лидерами, и Барзани,
и Талабани – они оба говорили, что они не собираются выходить из
состава Ирака. Но фактически это уже самостоятельные объединения. Однако
если бы они сделали шаги для объединения с турецкими и иранскими
курдами, то все пошло бы прахом – уже и в самом Ираке к ним относились
бы гораздо хуже.
Турция ни за что не допустит того, чтобы турецкие курды образовали
вместе со своими соплеменниками в Ираке и в Иране какое-то
государственное образование. Что касается сирийских курдов, то они, в
крайнем случае, могли бы рассчитывать, - если бы изменился политический
режим, - на то, чего уже добились, скажем, иракские курды, то есть на
автономию. Но мне тоже в это как-то не особенно верится, потому что в
Ираке это было более естественно – там еще с давних времен компактно
жили на севере очень многочисленные и боровшиеся за свои права курды. В
Сирии они тоже боролись, но вот такой определенной территории, какой был
в свое время Мосульский Вилайет еще во времена Османской империи, тут
нет. Какая-то надежда у них на это может быть. Но, я повторяю, в единый
Курдистан я не верю.
